А я жива! Даже пишу помаленьку вот
Скромненький текстик Огромный зал полон. Студенты более младших курсов, их родственники, просто гости — множество людей пришли на торжество. Паренёк нервно сглотнул и спрятался опять за алую штору, ограждавшую пространство за сценой.
Однокурсники суетились вокруг, весело смеялись и болтали, но ему не удавалось разделить общее лёгкое беззаботное настроение. Столько лет постоянного упорного обучения, практики, ему даже доверяли несложные операции. Но все равно — страшно. Страшно подвести других, навредить кому-то… стать причиной чьей-то смерти. Не помочь, не спасти, совершить ошибку.
Парень ещё раз тайком выглянул в зал. Некоторые уже успели сбегать к родственникам и вернуться, но у него родителей нет, разве что друг, возможно, попозже подойдёт. От этого тоже было немного тоскливо. У него был младший брат, но не приглашать же его в чужой город ради небольшой церемонии, ему это и наверняка неинтересно. Разве что столицу бы посмотрел, но лучше они потом сюда вдвоём спокойно съездят.
— Все помнят слова? — нервно вопросил подбежавший учитель, на ходу одёргивая плащ.
Ответом ему был нестройный хор голосов. Он невольно провёл рукой по непослушным курчавым волосам, пытаясь их пригладить, и молча кивнул. Клятву он выучил ещё до поступления в университет, но опасался от волнения сбиться или запутаться.
Учитель вновь куда-то умчался, остальные ребята вернулись к своим разговорам, а он ковырнул носком ботинка пол. А если споткнётся? Это было бы неловко. Во-первых, он ненавидел насмешки или жалость, а во-вторых, только недоверчивых взглядов в духе «ну-ну, как же такой будет кого-то лечить» ему и не хватало. Он сможет всё, что захочет. Никакие проблемы не станут ему помехой.
Тонкие пальцы судорожно сжали трость. Придётся выходить так, он это решил уже давно, но именно этот факт его и нервировал больше всего. В душе появился какой-то суеверный страх — если упадёт, то всё зря и напрасно, если нет — должно пойти, как по маслу. Глупо, но избавиться от этого ощущения не удавалось.
Голос, что-то торжественно рассказывающий на сцене, становился всё громче.
Однокурсники засуетились, он тоже одёрнул мантию, ещё раз попытался пригладить волосы и поднялся на ноги, несколько секунд постояв, просто выравнивая равновесие. Сумев встать ровно, он немного подождал и осторожно направился к остальным.
На сцене вновь что-то торжественно объявили, и они нестройным рядом вышли на сцену. Паренёк почувствовал, как кто-то поддержал его за локоть, и благодарно кивнул.
Группа выпускников выстроилась в линию, и он оказался почти с самого краю, чему был несказанно рад. На собравшихся людей он старался не смотреть, но всё же невольно нашёл глазами белобрысую макушку друга, примостившегося на подоконнике. Тот его взгляд поймал и одобряюще махнул рукой. Может, ещё и привычно подмигнул, этого уже с такого расстояния ему не было видно.
Он остановил взгляд на огромной переливающейся огоньками и хрусталём люстре, сосредоточив внимание на ней.
Торжественная речь. Шум людей. Радостное волнение, старательно серьёзные лица. Подкашивающиеся от усталости и нервозности ноги и слишком яркий мигающий свет.
— Клянусь всеми богами исполнять честно…
Слова произносили хором, удивительно слаженно, хотя и не репетировали фактически вместе. Он тоже невольно воодушевился и выпрямился, не обращая внимания на все неудобства. Его охватил дух единства с остальными — такими же будущими врачами, искренне желающими помочь людям.
Они все искренне верили в произносимое.
— …воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости…
Он не был идеалистом и привык относиться ко всему с подозрением, опасаясь верить в лучшее. Может, стоит немного изменить свои принципы? Рискнуть, поверить хотя бы в свои силы? Нельзя ведь быть врачом, когда у тебя от волнения дрожат руки. Он ведь считал себя весьма способным, а сейчас испугался, сейчас, в шаге от новой жизни, когда труднейшее изнурительное обучение уже закончено. Глупо. Хотя, с другой стороны, учиться он будет всю жизнь, но это он минусом не считал, совсем наоборот, этот факт даже немного приободрял.
— Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла…
Ему и так довелось слишком близко увидеть смерть, а теперь это наверняка станет случаться чаще.
— Сохраню тайну…
Он осторожно переступил с ноги на ногу, перенося вес тела на другую сторону, когда стало тяжело стоять.
— …клянусь.
В зале раздались аплодисменты. Они все поклонились, его вновь поддержали под локти. Выпрямившись, уже настоящий, хоть и начинающий врач огляделся получше.
От восторженных взглядов его охватил вдохновенный настрой. Они все справятся. Он уверен. А раз все — значит, и он сам, чем он хуже других?..